Никос Нурис – новый министр внутренних дел Кипра, сменивший на этом посту Константиноса Петридиса. Он любезно встретился с нами, чтобы обсудить наиболее важные проблемы, с которыми сталкивается Кипр сегодня.

Заняв пост министра внутренних дел, вы сразу окунулись в самые сложные проблемы внешней и внутренней политики Кипра: беженцы, «кипрский вопрос» и, в довершение всего, коронавирус. Насколько трудно вам было влиться в поток этих дел и как вы себя ощущаете в новом качестве?

Я не новичок в политике и еще до назначения на нынешний пост имел представление о вопросах, которыми ведает МВД Кипра. Я семь лет провел в парламенте и занимался в основном задачами и проблемами этого министерства, поэтому о его работе знал не понаслышке. Это правда, что глава этого ведомства несет огромную ответственность и по факту является крупнейшим министром среди одиннадцати, составляющих кипрский кабмин. И да, мы имеем дело с большим количеством вопросов.

Правда и то, что из этих вопросов я с самого первого дня в министерстве выбрал в качестве приоритетов два наиболее важных. Первый – проблема миграции, с которой сталкивается Кипр. Второй – реформа местных властей. Рад сказать, что я уже направил в Палату представителей три законопроекта, касающиеся этой реформы. Теперь мяч на стороне Палаты – ждем, что они пригласят меня, чтобы начать заниматься этим вопросом и обсуждать необходимые изменения.

Как известно, МВД работает над новой иммиграционной политикой и готовит меры по сокращению потока недобросовестных заявителей, которые ищут убежища на острове. Когда вы собираетесь представить документ парламенту и какие основные моменты можете отметить?

Должен признать: миграция представляет огромную проблему для нашей страны. У нас большой приток нелегалов, и это очень серьезно как для Кипра, так и для ЕС в целом. Совершенно очевидно, что проблема исходит со стороны Турции. Я могу говорить об этом прямо: 75% нелегальных мигрантов, которые прибывают на Кипр, проходят через «зеленую линию». Они путешествуют через Турцию в оккупированную часть острова, а оттуда пересекают линию и просят убежища в нашей стране.

Просто цифры: месяц назад мы приняли в лагере беженцев «Пурнара» в деревне Коккинотримития 284 лица, ищущих убежища, а сегодня их уже 811 – то есть всего за пару недель количество таких лиц значительно увеличилось.

С другой стороны, проблема в том, что Кипр не является шенгенской страной. Однако прибывающие думают, что могут путешествовать в другие европейские государства – но нет, для этого они должны пересечь границы ЕС. И вариант остаться здесь для них также неприемлем.

Даже в Италии и Греции – особенно в Греции, которая страдает от этой проблемы из-за греко-турецкой границы, – даже там количество мигрантов составляет менее 1% населения. А на Кипре это 3,8%. Это совершенно недопустимо.

Правительство и МВД отвечают за миграцию, и мы уже внедряем новую политику, специально ориентированную на экономических мигрантов. Мы не отказываемся принимать в нашей стране настоящих беженцев и детей, мы хотим оказать им максимальную поддержку и, конечно же, помощь по прибытии в Европу. Но в то же время мы больше не можем принимать всех.

Мы не расисты и не националисты, но Кипр – маленькая страна с населением менее миллиона человек, и мы не можем принять и поддержать всех тех, кто приезжает, потому что хочет лучше жить. Несколько лет назад, в 2015 году, у нас было только 2500 просителей убежища. С этим мы могли бы справиться, но уже в 2019-м было подано 18000 заявлений! У нас просто нет инфраструктуры для такого количества людей.

И вдобавок к этим проблемам у нас появился коронавирус. Ситуация в кампусе беженцев чрезвычайно опасна в плане заражения, и мы с трудом ее контролируем.

Могут ли люди из кампуса свободно перемещаться по всему острову?

Раньше это был открытый лагерь, но сейчас он закрыт из-за ограничений по здоровью. Мы проводим анализы каждые три дня, но в настоящее время, поскольку людей очень много и у некоторых из них нет проездных документов, невозможно позволить им свободно передвигаться по стране. Поэтому мы держим их в кампусе и просим финансовую помощь и помощь Frontex (Европейское агентство пограничной и береговой охраны, на которое возложена задача пограничного контроля в Европейском шенгенском пространстве в координации с пограничными и береговыми службами государств-членов Шенгенской зоны – прим. ред.).

То, что мы делаем сейчас – это ускорение процесса рассмотрения заявок до очень короткого времени, менее месяца. Затем, действуя в координации со страной происхождения мигрантов, мы планируем вернуть их на родину или отправить в транзитное государство.

Основная тема нашей политики: мы составили список из 21 страны третьего мира, которые считаются безопасными, и хотим возвратить приезжих оттуда назад. Но иногда это оказывается нереальным, потому что эти страны не принимают даже собственных граждан.

На совете министров внутренних дел в Брюсселе я представил наше предложение к новой европейской политике предоставления убежища, которая будет действовать в следующем месяце. Согласно нему, ЕС должен централизованно вести переговоры с Грузией, Пакистаном, Индией, Камеруном, Нигерией и некоторыми другими странами и в целом иметь возможность вернуть мигрантов назад на родину.

Основной канал поступления беженцев на Кипр – «зеленая линия». Второй – морской путь. Планируете ли вы что-то сделать для контроля над ситуацией?

В течение 2019 года через «зеленую линию» прошло 7600 человек, и 450 прибыло по морю на лодках. Конечно, береговая линия должна быть безопасной, но у нас нет военно-морского флота и необходимой инфраструктуры для надлежащей защиты. Поэтому мы попросили ЕС помочь нам в этом, отправить нам катера с силами Frontex. Я и мои коллеги четко заявили в Брюсселе, что мы просим обеспечить безопасность и охрану оккупированной северной части острова, потому что все лодки, прибывающие на Кипр, приходят из Турции. Прежде всего необходимо защитить выходы из турецких портов, так как контрабандисты отправляют всех этих людей именно оттуда.

МВД совместно с министерством обороны дали указания национальной гвардии и полиции о всех путях попадания мигрантов в страну, и они начали патрулировать проблемные районы. Но вы же понимаете, что это не наша граница – это «зеленая линия» на нашей земле, и это не то же самое, что в Греции. Мы очень хотим найти решение «кипрского вопроса», и мы рассматриваем «зеленую линию» как линию разделения, а не как границу. Поэтому нам трудно отправлять людей назад, когда они ее пересекают – но в то же время мы должны принимать меры. Нелегальная миграция становится угрозой, потому что количество беженцев огромно относительно численности населения, и на острове уже начались демографические изменения.

Я хочу привести пример, который о многом говорит: в деревне, где живут только 67 киприотов-греков, у нас сейчас 57 мигрантов. Вы можете себе представить, что население этой деревни почти наполовину уже не состоит из местных жителей? Это страшная картина. Мы должны найти решение проблемы мигрантов, и как министр внутренних дел я полностью вовлечен в поиск.

Помимо проблемы нелегальной миграции, на Кипре имеется огромный процент фиктивных браков. Как вы можете это прокомментировать?

Я уже направил запрос в парламент по этой теме. В прошлом году у нас было зарегистрировано около 2000 поддельных браков, в основном среди азиатов. Я собираюсь взять вопрос под личный контроль, так как мне очень стыдно за то, что происходит в моей стране, да еще при помощи местных муниципалитетов. Первые результаты будут видны уже через два-три месяца.

Та же ситуация с фальшивыми студентами. Вместо того, чтобы обучать иностранцев, образовательные учреждения приумножают количество лиц, ищущих убежища. Мы и министерство культуры разработали несколько критериев, благодаря которым студенты в кавычках не смогут более использовать такую возможность. Мы уже все оформили, проинформировали учебные заведения, и к сентябрю нового учебного года все будет готово.

Давайте поговорим о Брексите. Какое влияние, по вашему мнению, он окажет на экономику Кипра?

Мы – одна из стран, которые сильно пострадали от Брексита как в туристическом плане, так и в экономических вопросах, а также в человеческом аспекте. У нас на Кипре, преимущественно в Пафосе, на постоянной основе живут 30 000 британских граждан. И в то же время британское сообщество киприотов огромно. Поэтому мы пришли к соглашению с правительством Великобритании: все, что мы решим для британцев на Кипре, будет реализовано и для киприотов, которые живут в Соединенном Королевстве.

Наступивший год станет переходным периодом. Британцы решили выйти из Евросоюза, у них есть время до 31 декабря прийти к согласию с прочими государствами в его составе о том, как будет осуществляться Брексит. Кипр станет ждать решения ЕС, потому что страна является членом союза и должна следовать принятым соглашениям.

Я недавно посещал Лондон и встретился со своими коллегами – министром внутренних дел и министром европейских дел. Мы обсудили все вопросы, которые затрагивают как киприотов в Соединенном Королевстве, так и британцев, живущих на Кипре. И я могу сказать, что, хотя у нас есть некоторые разногласия, я настроен оптимистично. К концу года, даже если Великобритания не придет к полному соглашению с ЕС, мы собираемся начать двустороннее общение, чтобы урегулировать все аспекты в отношении людей, которые остаются в обеих наших странах.

Криминальная обстановка на Кипре явно меняется. Что вы думаете об установке камер по всему острову, как это делается в Великобритании и многих других странах?

Я не могу не согласиться с тем, что по сравнению с ситуацией 10 лет назад уровень преступности у нас вырос. Но среди 28 европейских стран Кипр по-прежнему остается самой безопасной.

С другой стороны, мы готовы принять любые меры, которые снизят уровень преступности. Камеры могут быть одним из решений, но лично я бы предпочел разместить их на «зеленой линии», а не по всему острову. Я хочу видеть, кто попадает в мою страну легально, а кто нет.

Итого – я не считаю, что нам нужны камеры по всей стране: это нарушает право человека на неприкосновенность частной жизни и не является признаком демократии. Вы можете контролировать свои границы, вы обязаны делать это – но в то же время, если я хочу жить в мирной стране, я не желаю, чтобы кто-то следовал за мной по пятам.

Кипрская инвестиционная программа – очень интересная тема. Может быть, у нового министра есть новые идеи?

Да, специально для россиян. (Улыбается.) Я поручил независимому трехстороннему комитету, который изучает и рассматривает заявки по инвестпрограмме, ознакомиться с некоторыми новыми идеями, и я жду их комментариев. На Кипре была успешная программа, которая отвечала интересам инвесторов, но по ряду причин в прошлом году правительство изменило критерии для желающих подать заявку на гражданство – они стали столь строгими, что серьезно ограничивают число претендентов. В цифрах: с февраля по 15 мая 2019 года было подано 580 заявлений на получение гражданства, потому что в то время еще действовала старая программа. А с 15 мая, когда правительство объявило о новых критериях, и до конца года на «золотые паспорта» претендовали лишь 165 человек.

ЕС не одобряет кипрскую инвестиционную программу. Недавно я был в Брюсселе по приглашению комиссара юстиции и представил схему, которая сейчас пересмотрена с учетом новых критериев. Сегодня в Евросоюзе только две страны – Кипр и Мальта – предоставляют инвесторам такие возможности. Мы хотим дать людям простор для вложений в кипрскую экономику и понимаем, что натурализация – мощный стимул. В то же время мы являемся членом ЕС и должны прислушиваться к мнению других участников союза. Поэтому я не думаю, что будут какие-либо быстрые изменения в критериях – однако мы пытаемся сделать программу более гибкой, и это очень важно для людей, которые заинтересованы в подаче заявления. Я ожидаю некоторых подвижек в этом вопросе примерно через месяц. Но пока без конкретики. (Улыбается.)

Как сейчас обстоят дела с заявками на получение гражданства через инвестиционную программу Кипра?

На данный момент у нас 800 заявок для рассмотрения, большинство из которых поданы до того, как были введены новые критерии. Когда мы рассмотрим все старые заявки, программа заработает быстрее.

После изменения критериев у нас сложилась смешанная ситуация со старыми и новыми заявками. При рассмотрении каждой мы должны обращаться в Интерпол, полицию, финансовые учреждения и получать их мнение – это занимает слишком много времени. На протяжении действия моего мандата я увеличил штат людей, которые рассматривают заявки, еще на две единицы. И я намерен выдать ответ каждому кандидату на получение гражданства в течение максимум четырех месяцев.

Почему люди, прожившие на Кипре более семи лет, вынуждены ждать своего гражданства иногда до 10 лет? Не собираетесь ли вы изменить эту ситуацию, ускорив и/или автоматизировав некоторые процессы?

По закону, если вы хотите подать заявление на получение гражданства путем натурализации, вы должны прожить на Кипре семь лет и показать нам, что у вас нет судимостей, имеется постоянная работа и достаточно денег для жизни в стране. Помимо прочего, мы очень аккуратно относимся к тому, кому мы предлагаем гражданство. Кипр по факту является полуоккупированной страной, и мы принимаем много национальностей, но все же должны оставаться в большинстве – я имею в виду киприотов-греков. Мы гордимся тем, что многие люди хотят получить кипрское гражданство, но должны быть очень осторожны с тем, кому мы его даем.

Вы наверняка в курсе недавнего скандала со «шпионским» фургоном. Как закончилась эта история?

Насколько я знаю, история еще не закончилась. Дело сейчас рассматривается, и фактически несколько дней назад Дилиан, владелец фургона, добровольно прибыл на Кипр и собирается выступить перед судом.

Как вы проводите свое свободное время – при таком количестве актуальных и острых проблем, с которыми приходится сталкиваться?

Я не знаю, что такое расслабляться. Не помню ни одного вечера за последнее время, когда я бы возвращался домой раньше 11 часов. Слишком много задач, которые должны быть решены; это на самом деле очень критический период для Кипра. У нас раньше были главные приоритеты – национальная проблема, турецкая оккупация, и проблема миграции, однако сейчас мир столкнулся с коронавирусом. Но я не жалуюсь – я всегда был трудоголиком, и я буду счастлив, если смогу помочь моей стране.

Говоря о решении «кипрского вопроса» – не думаете ли вы, что в последнее время ситуация ухудшилась из-за действий Турции?

Когда Турция ведет себя настолько провокационно не только по отношению к Кипру, но и к другим странам в этом регионе, это не способствует приближению к решению «кипрского вопроса».

Мое личное мнение: когда мы были достаточно близки к тому, чтобы прийти к соглашению о безопасности и выводу турецких войск с Кипра, Турция все равно хотела иметь преимущество на острове, и президент Анастасиадис не мог подписать такое решение.

Разрешения проблемы с турецкими войсками на Кипре не может быть, потому что мы им не доверяем – мы видим, как они сейчас действуют в Ливии, Сирии и на границе с Грецией. Мы можем сосуществовать с турками-киприотами, но мы не можем жить под турецкой оккупацией. Все, чего мы хотим – это чтобы Турция вывела войска с острова. Нам не нужен кто-то еще, особенно третья страна, чтобы обезопасить Кипр.

Пожалуйста, опишите нам текущую ситуацию с коронавирусом на острове. Вы разделяете позицию министерства здравоохранения – что каждый шестой киприот будет заражен?

Я не разделяю эту панику как фармацевт, это моя профессия. Это сложная ситуация, которая повлияет на экономику во всем мире; много людей столкнутся с проблемами. Весь мир, не только киприоты, должен постараться меньше контактировать с людьми, максимально изолировать себя в домах и офисах.

Это первый раз, когда нам приходится заботиться не о детях, а о пожилых людях – защищать мы должны в первую очередь их. Высокий уровень смертности среди этой категории населения обусловлен тем, что они также страдают от ряда других заболеваний и им легче получить от коронавируса серьезные осложнения. Поэтому правительство Кипра решило закрыть границы. С субботы 21 марта мы не разрешаем прибытие самолетов на остров, чтобы эффективно регулировать приток людей и иметь возможность мониторить все тяжелые случаи.

Пока случаев заражения у нас немного, и я на сто процентов уверен, что на данный момент все под контролем. И хотя, скорее всего, заболевших будет гораздо больше – если мы будем оставаться спокойными и дисциплинированными и следовать указаниям эпидемиологов и правительства, я оптимистично говорю вам, что через два-три месяца ситуация будет гораздо лучше.

Как вы думаете, к маю ситуация нормализуется?

Нет, май – это слишком рано. Пока мы ожидаем пика, поскольку любая пандемия имеет свою кривую.
Кривая пандемии должна быть острой. Если принять все сегодняшние меры в качестве предосторожности, у нас есть шансы этого добиться. Но если мы не защитим себя, то кривая получится сглаженной – это значит, что будет потрачено много времени и количество случаев увеличится многократно.
Однако я надеюсь, что все будет хорошо.